Сорвать маску - Страница 32

Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее – ныне любовницу герцога – купил в борделе человек, предавший ее и разрушивший всю ее жизнь.

Однако, несмотря на бесконечные заверения в обратном, в глубине души она продолжала любить его.

Арабелла не хотела даже думать о том, как это ее характеризует. Или как в таком свете выглядит Доминик.

Доминик наблюдал за тем, как Хантер, подобрав полы плаща, стоит спиной к жаркому пламени, полыхающему в камине. Царила тишина, только тикали часы на каминной полке и потрескивали горящие угли.

– Я уверен, что совсем недавно видел Арабеллу Тэттон. Она выходила из аптеки на Бонд-стрит, – ровно произнес Хантер, пристально глядя на друга.

– Вот как? – с деланой небрежностью и равнодушием бросил Доминик, хотя его сердце тревожно замерло, а потом забилось быстрее.

– Она была без перчаток… и обручального кольца на пальце не было.

– Вот как? – невозмутимо повторил Доминик, пристально изучая ногти на левой руке.

– И она велела кучеру отвезти ее домой на Керзон-стрит. – Хантер шевельнулся, и до герцога донесся запах мокрой шерстяной ткани.

Молчание.

– Это начинает обретать смысл. Теперь ясно, почему ты так старательно скрываешь мисс Нуар. Никогда не вывозишь ее в свет. Ни одного вечера. Ни одного бала, не считая маскарада Принни в Воксхолле – по крайней мере, так я слышал. Не похоже на твое обычное обращение с женщиной… если, конечно, ты не хочешь, чтобы ее узнали.

Доминик упорно молчал, напрягшись всем телом, словно готовясь к драке. Он вспомнил о том, как нежно и пылко они с Арабеллой любили друг друга. И понял, что хочет защитить ее даже от Хантера.

– Это она, не так ли?

– Ты ошибаешься, Себастьян, – ровно произнес Доминик. В его глазах вспыхнула угроза, на которую бесстрастный тон только намекал.

– Черт побери, Доминик! Я ведь не глупец. Я знаю, что мисс Нуар – это Арабелла!

Доминику казалось, что он не двигался с места, но через мгновение обнаружил, что стоит вплотную к Хантеру, угрожающе глядя на него, словно желая разорвать его на куски.

Хантер покачал головой, спокойно выдержав взгляд герцога:

– Неужели ты действительно думаешь, что я проболтаюсь? Я сохраню твою тайну.

Доминик прекрасно понимал это, но не становилось легче.

– Кажется, мне срочно нужно выпить, – слабо произнес Хантер, поднырнул под руку Доминика и направился на другой конец библиотеки, где стоял графин с бренди. Наполнив два больших бокала, он передал один Доминику и сделал несколько глотков из второго.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Доминик сделал первый глоток из бокала:

– У меня все под контролем.

– Вот как? – уточнил Хантер. Скептический взгляд подсказывал, что он в этом отнюдь не уверен. – Ты забыл, как она с тобой поступила?

– Я ничего не забыл. – Такую боль невозможно забыть.

– Значит, это своего рода месть?

Доминик поставил свой бокал на каминную полку с громким стуком. Странно, что тонкая ножка не треснула.

– Черт возьми, Себастьян, за кого ты меня принимаешь? Я нашел ее той ночью в заведении миссис Сильвер! Как, по твоему мнению, мне следовало поступить? Уйти вон и оставить ее там? – заорал он.

– После того, как она разорвала вашу помолвку, сбежала и вышла замуж за другого? Да. Я бы именно так и поступил. – Хантер снова покачал головой. – Я думал, ты забыл ее. Мне казалось, ты усвоил этот урок. Боже правый, ведь Арабелла Тэттон выставила тебя круглым дураком! – Хантер вгляделся в лицо Доминика. – Но она по-прежнему нужна тебе, – медленно произнес он, словно кусочки головоломки внезапно встали на место, открывая цельную картину – и ответ на незаданный вопрос.

– Да, она нужна мне, – не стал отпираться Доминик, снова взяв бокал. – Я никогда не переставал мечтать о ней. Ни один здравомыслящий человек не отказался бы от такой женщины. Мне не обязательно чувствовать привязанность, чтобы спать с ней.

Хантер все так же подозрительно смотрел на друга.

– Будь это правдой, тебя бы не волновало, знает ли кто-либо, что она твоя любовница. Позор пал бы только на ее голову, Доминик. Не на тебя. Нет, определенно здесь дело не только в постели. – Прищурившись, Хантер снова окинул друга пристальным взглядом.

– Не продолжай, Себастьян, – предупредил тот.

Но Хантер редко обращал внимание на подобные предостережения.

– Ты по-прежнему ее любишь, – тихо произнес он.

Бокал, который Доминик держал в руке, разлетелся на куски, осколки посыпались на каминную полку, капли бренди, смешанного с кровью, усеяли пол. Но герцог не почувствовал боли.

Вытащив из кармана чистый белоснежный платок, Хантер подскочил к другу. Убедившись, что в ране не осталось осколков, он туго перевязал ладонь платком, чтобы остановить кровотечение, а затем с беспокойством взглянул на Доминика.

– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – произнес Хантер, и Доминик понял, что друг говорит отнюдь не о порезе. – Ты не желаешь этого слышать, но я все-таки скажу. Ты совершаешь большую ошибку, Доминик.

– Пусть так, но все-таки я не откажусь от нее, – произнес герцог. Он знал, что говорит как упрямый, сварливый безумец, когда нужно расслабиться и сделать вид, будто Арабелла ничего для него не значит.

– Нет, думаю, ты с ней просто так не расстанешься, – тихо, задумчиво протянул Хантер. – Она тебе небезразлична, Доминик.

– Не она. Мне нравится, как она согревает мне постель, – холодно бросил Доминик, прекрасно понимая, что Хантера не проведешь. Гордость не позволила ему открыто признать правду. Честно говоря, Доминик и сам перестал понимать, что правда, а что нет.